12 сентября Одессу всколыхнул новый скандал: в 26-й школе прямо во время уроков сотрудники службы по делам детей изъяли 11-летнюю девочку. Этот инцидент стал сегодня главным и единственным вопросом повестки дня депутатской комиссии по социальной политике.
Лера — из многодетной семьи, где воспитываются еще четверо детей. В 2017 году умерла мама и оказалось, что только в свидетельстве о рождении Леры отец вписан со слов матери. Формально это значит, что у отца нет законного статуса и девочка — сирота.
Кроме депутатов, на заседание комиссии пришли глава городской службы по делам детей Ирина Дамаскина, чиновники, принимавшие непосредственное участие в изъятии девочки, заместитель главы Приморской райадминистрации Александр Скопа и замначальника отдела ювенальной превенции нацполиции Дмитрий Ревун. Разговор получился достаточно сложным. Хоть стороны и призывали разделять юридический аспект дела и чисто человеческий, несколько раз собравшиеся все же переходили на повышенный тон.
Спор о терминах
Ирина Дамаскина сразу попросила разобраться в терминах. По ее словам, в тот день в 26-й школе происходило не отнятие или изъятие ребенка, а его устройство.
«Отнятие, изъятие и устройство — очень часто эти три слова могут использовать неправильно. Мы отбираем по решению органов опеки и попечительства или по решению суда. Основная работа по представлению интересов ребенка до назначения официального представителя лежит именно на них. В данном случае это Приморская райадминистрация. Изъятие проводят в случае, если незаконно люди удерживают ребенка у себя. И третье — это устройство ребенка — это именно та процедура, которая и проходила в 26-й школе», — подчеркнула она.
Александр Скопа заявил, что после предоставления Лере статуса сироты про судьбу девочки служба по делам детей не информировала органы опеки, пока не возникли проблемы.
«Они обращались в Приморскую райадминистрацию с вопросом истребования ребенка от лица. Истребовать можно доказательства, а не человека. На что был ответ: нет понятия истребования, есть изъятие, которое может быть, только если жизни или здоровью ребенка есть угроза», — заявил он.
Он подчеркнул, что служба действовала в соответствии с действующим законодательством, так как если с ребенком что-то случится, кто-то должен нести за это ответственность. Но с другой стороны, он осудил те методы, которые выбрала служба.
В то же время юрист службы по делам детей заявил, что речь не шла об изъятии при угрозе жизни и здоровью ребенка. Речь шла об изъятии ребенка у человека, у которого он находился незаконно.
Необходимость забрать ребенка
По словам Дамаскиной, в январе 2018 года мужчина, который называет себя отцом девочки, обратился в службу по делам детей. Леру поставили на первичный учет и объяснили отцу, что если он хочет принимать участие в жизни ребенка и быть законным представителем, то есть два пути: оформить опекунство или внести изменения в актовую запись, то есть себя вписать отцом. По мнению Дмитрия Ревуна, срок первичного учета был фактически превышен в 9 раз.
Начальница отдела городской службы по делам детей в Приморском районе Светлана Дороганова подчеркнула, что в службе понимают, что ребенку не может быть нигде лучше, чем в семье. Для того, чтобы выполнить закон и защитить права ребенка, представители службы консультировались с другими ведомствами. По ее словам, из полиции на их 6 писем так и не ответили. Из Приморской райадминистрации ответили, что рекомендуют устроить ребенка в госучреждение, но сначала надо его забрать. Так как изъять ребенка из дома не получилось, чиновники приняли решение забрать Леру из школы.
Она объяснила, что с улицы ребенка забрать можно, только если полиция составляет акт о найденном или брошенном ребенке. И вообще, детей забирают из школы не первый раз.
«Эта ситуация стала такой резонансной только из-за информации в сети от людей, которых там не было и которые участия в процессе не принимали. Слухи породили очередные слухи. Мы отправили письма в администрацию и ювенальную превенцию, чтобы их представители присутствовали при изъятии», — прокомментировала она.
Депутаты Ольга Квасницкая и Лилия Леонидова спрашивали у чиновников, есть ли отзывы соседей, руководителей кружков, которые Лера посещала, работников школы, говорили ли они с ребенком. По словам юриста службы по делам детей, было заявление ребенка, что она хочет проживать с отцом и было сообщение из школы, что ребенок чист и аккуратен. Эти сведения, однако, не повлияли на решение службы изъять ребенка из семьи.
День изъятия
Что до самого процесса изъятия ребенка из школы, заместитель начальника службы по делам детей Ирина Прокопенко утверждает, что они не предпринимали никаких противоправных действий. По ее словам, ребенка никто не вытягивал из класса и не забирал.
По информации Ревуна, опросившего весь персонал школы, который был очевидцем происходящего, все было несколько иначе.
«Работник службы, Андрей Аполлинарьевич, о присутствии которого чиновники не упоминали, применил физическую силу к ребенку, зажав ее подмышкой. Лера начала плакать, просила ее отпустить. Классный руководитель попыталась физически разжать руки сотрудника. Брат девочки повис на руке у сотрудника службы», — рассказал Ревун. По его словам, такое обращение с ребенком попадает под признаки жестокого обращения с ребенком должностным лицом.
Директор департамента образования Елена Буйневич выразила свое недовольство тем, что директор школы узнал о случившемся только по факту. По ее мнению, в какой-то момент не сработали коллегиально две службы: департамент образования и служба по делам детей.
«Если бы директора предупредили заранее и процесс был бы нормально организован, не было бы дополнительного стресса у детей, которые это увидели. Сейчас со всеми детьми, которые стали невольными свидетелями этой ситуации, должны работать психологи», — заявила она. Ревун добавил, что дети, которые стали свидетелями, также по закону являются жертвами насилия.
В ответ на это Дамаскина ответила, что процедура изъятия — сложная. У службы нет инструкций, просто написано, что надо сделать, а как — не выписано. А Ревуну и вовсе напомнила, что следственные мероприятия не входят в полномочия службы ювенальной превенции.
Итоги скандала
Дороганова сообщила, что сейчас Лера живет у жены своего тренера и, по ее словам, признаков травмы от того, что девочка сейчас не с отцом, нет. На что Дмитрий Ревун возразил ей, что жена тренера — не психолог, не было проведено никаких диагностик, в том числе проективных методик, чтобы определить есть ли психологическая травма у ребенка или нет.
Пытаясь воззвать к человечности, а не к букве закона, Леонидова заметила, что представители службы по делам детей не попытались даже извиниться перед ребенком. На что Дамаскина ответила ей, что сначала будет проведена внутренняя проверка, чтобы проверить все факты.
Члены комиссии также пришли к выводу, что в случае возникновения подобных ситуаций в будущем город сможет выделять деньги из бюджета на помощь с оплатой ДНК-экспертизы.
Стоит отметить, что депутат Анна Позднякова написала к вечеру на своей странице в Facebook о том, что принято решение уволить Дамаскину с поста начальника и провести полную реорганизацию службы по делам детей. Приказа об увольнении, однако, на официальном сайте города пока нет. Сама Дамаскина сообщила «Пушкинской», что еще не видела никаких документов и ничего не подписывала.
источник: pushkinska.net